Дорогие наши деньги. Кредитный парадокс: почему оживление не свидетельствует об улучшении экономической ситуации

Иллюстрация: Петр Саруханов / «Новая газета». На первый взгляд, российский кредитный рынок демонстрирует долгожданное выздоровление. После почти года стагнации, когда с октября 2024 года совокупный портфель кредитов физическим лицам сократился на 1,6%, в августе 2025-го случился заметный всплеск — рост на 0,84% месяц к месяцу, лучший результат за последние 12 месяцев. Но не все так просто — общий показатель, это все равно что средняя температура по больнице, а кризис, не к ночи будь помянут, прячется именно что в деталях. Если мы посмотрим на интегральные показатели, картина становится значительно менее радужной. За три квартала 2025 года общий кредитный портфель вырос всего на 0,14% — это вдесятеро меньше, чем за аналогичный период 2024-го (1,32%) и в 13 раз слабее темпов 2023 года (1,87%). Для сравнения: в докризисный период 2017–2019 годов рынок рос в среднем на 1,4% в месяц. Текущие показатели не просто скромны — они свидетельствуют о системных проблемах потребительского кредитования. Ипотека: жизнь на аппарате искусственного дыхания Самый крупный сегмент кредитного рынка — ипотечный, достигший 20,55 триллионов рублей, — действительно показывает признаки оживления. После периода стагнации и падения мы видим рост на 1,08% в августе и 1,01% в сентябре. Однако за этими цифрами скрывается глубокий структурный перекос, который ставит под вопрос устойчивость всего процесса восстановления. Ключевая проблема заключается в том, что рыночная ипотека, доля которой в «нормальной» экономике составляет 55–60%, сегодня практически уничтожена. Ее удельный вес в новых выдачах рухнул до катастрофически низких 16%. Справка «Новой» Если мы посмотрим на абсолютные цифры, картина становится еще более выразительной: валовый объем рыночных ипотечных выдач за 9 месяцев 2025 года составляет всего 49 миллиардов рублей в месяц — это в 6 раз меньше, чем год назад (116 миллиардов), и в 14 раз ниже пиковых значений 2022 года (288 миллиардов). Весь видимый прирост ипотечного портфеля обеспечивается исключительно государственными программами поддержки. Льготные программы выдают в среднем 295 миллиардов рублей в месяц, тогда как рыночный сегмент практически парализован. При этом среднемесячный темп прироста всего ипотечного портфеля за 9 месяцев составляет лишь 0,36% — это худший показатель с 2015 года. Причина такой ситуации лежит на поверхности — запредельно высокие ставки по рыночным программам. Даже несмотря на некоторое снижение в сентябре до 21,3%, они остаются неподъемными для большинства потенциальных заемщиков. „ Формально ипотечный рынок растет, но этот рост полностью искусственный — убери господдержку, мы увидим падение, сравнимое с кризисными 2009 и 2015 годами. Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ. А оживление спроса, фиксируемое с июля 2025 года на рынке жилья многих городов, во многом базируется на смене психологического настроя. Продавцы давно поняли, что страх упустить лучший момент для покупки — очень сильный мотиватор, и эффективно работают с такими поводами. Это тонкий психологический механизм: последние снижения ключевой ставки не расширили финансовые возможности покупателей, но скорректировали их ожидания. Любые разговоры о возможном ужесточении или отмене семейной ипотеки создают искусственный ажиотаж. Средний срок ипотечного кредитования достиг рекордных 26 лет. Но тут есть своя специфика, если тебе доступен ипотечный кредит под 8% в условиях высоких рыночных ставок, нет никакого резона сокращать срок кредитования. Средний срок ипотечного кредита быстро рос в предыдущие годы на фоне значительного роста цен. Многие покупатели стремились вписаться в комфортный ежемесячный платеж и были вынуждены растягивать срок кредита до максимума. В то же время среди получателей льготной ипотеки много инвесторов, которые не улучшают жилищные условия, а покупают квартиры под сдачу в аренду — нередко доход от сдачи сразу будет перекрывать платеж. Это покупка на максимально долгий срок в расчете на то, что инфляция «съест» ежемесячный платеж, а цены на недвижимость и арендная ставка вырастут. Статистика показывает, что 58% заемщиков, оформивших ипотечные кредиты с 2010 по 2021 год, погасили их за 38 месяцев. Однако эта практика может измениться в условиях экономической нестабильности. Потребительские кредиты: клиническая смерть базового спроса Если ипотека находится «в реанимации», то рынок потребительского кредитования, второй по величине сегмент объемом 13,94 триллиона рублей, скорее мертв, чем жив. Его падение с октября 2024 года стало крупнейшим за последнее десятилетие — накопленное снижение портфеля составило 1,8 триллиона рублей, или 11,5%. После 9 месяцев практически непрерывного сокращения динамика лишь недавно вышла на плато — 0,0% в августе и сентябре. Но интегрально за 9 месяцев 2025 года портфель все равно сократился на 0,35%, тогда как в докризисные времена стабильно рос на 1,32% в месяц. „ Потребительское кредитование — чуткий барометр экономического самочувствия людей. Его текущее состояние говорит о том, что реальные доходы людей в завтрашнем дне оставляют желать лучшего. Особенно если сравнивать текущее состояние рынка с периодами кредитного бума. Осенью 2018-го, летом 2019-го или летом 2021 года потребительское кредитование росло темпами 1,6–2% в месяц. Сейчас же мы наблюдаем не просто стагнацию, а активное сжатие — сильнейшее за последние 10 лет. Автокредиты: лихорадочная горячка на фоне общей апатии На этом фоне единственным лучом света в темном царстве остается автокредитование, где наблюдается настоящий бум — рост на 2,74% в августе и 2,0% в сентябре. За три месяца портфель автокредитов вырос на 2,34%, достигнув 2,79 триллиона рублей, что сопоставимо с пиковыми значениями 2017–2021 годов. Однако у этого бума очень специфическая природа. Аналитики выделяют несколько ключевых драйверов: Скидки и льготные программы от автодилеров, стремящихся распродать остатки. Ожидание повышения утилизационного сбора. Это классический случай таксированного спроса, когда люди спешат купить машины до введения новых правил, что создает искусственный всплеск активности. Как только законодательные изменения вступят в силу, мы, скорее всего, увидим резкое охлаждение рынка. Фото: Олег Харсеев / Коммерсантъ. Справка «Новой» «Таксированный спрос» — это экономический термин, который описывает одну из ключевых проблем современного российского кредитного рынка. Представьте себе таксиста, который вместо того чтобы ездить по городу в поисках пассажиров, специально приезжает на заранее известные ему места и время, где точно знает, что его обязательно будут ждать. Таксированный спрос — это именно такой «заказной», управляемый и предсказуемый спрос. Он возникает не естественным образом из потребностей людей, а искусственно создается внешними стимулами с ограниченным сроком действия. Ключевые характеристики таксированного спроса: Он имеет четкий «повододрайвер». Это не абстрактное «я хочу машину», а конкретное «мне нужно успеть купить машину, пока не вырос утилизационный сбор». Он сконцентрирован во времени. Все покупатели «стартуют» примерно в одно и то же время, создавая видимость бума. Он конечен. Как только повод исчезает (программа заканчивается, налог вводится), спрос резко обрушивается. Он искажает реальную картину. Статистика показывает всплеск, но за ним не стоит устойчивого тренда. Примеры: Автокредитование (прямо сейчас): Повод: Ожидание ужесточения утилизационного сбора. Механизм: Потенциальные покупатели, которые в других условиях отложили бы покупку на полгода-год, сейчас вынуждены совершать ее срочно, чтобы сэкономить. Результат: Взрывной рост выдачи автокредитов на 2,7% в месяц, который аналитики и называют «бумом». Но это бум с гарантированным концом. Ипотека (постоянное явление): Повод: Слухи о возможном завершении или ужесточении условий льготной ипотеки (например, «семейной»). Механизм: Девелоперы и риелторы формируют у покупателей мысль: «Успейте купить, пока дают такие условия!» Люди, которые планировали покупку в будущем, активизируются сейчас. Результат: Всплеск сделок в определенном квартале, после которого наступает спад. Чем опасен таксированный спрос? Для экономики: Он создает «пузыри» и нестабильность. После каждого искусственного всплеска отрасль переживает болезненный спад. Происходит «проедание» спроса из будущего. Для аналитиков и регуляторов: Становится трудно отличить реальное, органическое восстановление экономики от временной, управляемой «вспышки». Для бизнеса: Компании подстраиваются под эти волны, нанимают персонал, наращивают запасы, а потом сталкиваются с резким падением заказов. В итоге: «Таксированный спрос» — это симптом экономики, которая не может расти за счет органического спроса населения (то есть из-за роста реальных доходов и уверенности в завтрашнем дне), и поэтому вынуждена «подстегивать» его разовыми, часто бюджетными, стимулами. В текущих условиях — это единственный способ поддерживать хоть какую-то активность в ключевых секторах. Но главная проблема «автобума» — в его ограниченном масштабе. При всем своем росте сегмент автокредитования составляет лишь 7% от общего кредитного портфеля — слишком мало, чтобы компенсировать стагнацию в других, более крупных сегментах. ...Глубинный анализ ситуации показывает, что текущее «оживление» кредитного рынка носит точечный и неустойчивый характер. Рынок расколот на две неравные части: искусственно поддерживаемые государством сегменты (льготная ипотека) и временно стимулируемые таксировочными факторами (автокредиты), с одной стороны, и ограниченные рыночные механизмы — с другой. Выражаясь медицинскими терминами, парадокс текущей ситуации в том, что видимое оживление складывается из двух искусственных компонентов — государственной ипотеки (20,55 трлн рублей) и таксированного автобума (2,79 трлн рублей), в то время как основа частного кредитного спроса — потребительские (13,94 трлн рублей) и рыночные ипотечные кредиты — остается в глубокой коме. Пациент подает признаки жизни, но до реального выздоровления еще очень далеко. С другой стороны, замедление потребительского кредитования — это не баг, а фича структурной трансформации экономики, объявленной правительством. Для того чтобы правительственный сектор экономики мог собирать ресурсы, потребительская экономика должна замедлиться и эти ресурсы высвободить. Нет кредитов людям — нет и покупок с их стороны, а значит, нет и дефицита.