«У меня уже 13-е ШИЗО». История журналистки и просто неравнодушного человека Марии Пономаренко, которую сегодня уничтожают в колонии

Она — первая ласточка, на которой через месяц после начала СВО обкатали закон о «фейках». Просто за то, что написала пост в ТГ-канале. Она высказала свое мнение. Власти, которые ее посадили, считают, что иных мнений быть не должно. Итог: более тысячи людей разбросаны по российским тюрьмам и лагерям, где они элементарно пытаются выжить зачастую в пыточных условиях. Десяток умерших. Сотни больных. Тысячи сломанных жизней. Конкретную жизнь этой женщины ломают уже четвертый год. Ломают провокаторы-наседки, администрация ИК и СИЗО, люди в мантиях, люди в погонах. Сегодня она — оголенный нерв. Безумно тяжело переживает не просто свое заключение. Нет. Скорее не может принять и смириться с издевательствами и античеловеческими условия. Не вылезает из штрафных изоляторов, карцеров и больниц. Три попытки суицида. После последней потеряла много крови, потребовалось переливание. Исполнители, пользуясь ее природной эмоциональностью, ранимостью, где-то вспыльчивостью, превратили жизнь этой молодой красивой женщины в нечто ужасное. Им, впрочем, не привыкать. Для них это будни. А запланированный выход России из Европейской конвенции против пыток и бесчеловечного обращения — лишь развязывает им руки. Хотя разве они не развязаны уже давно? Мария Пономаренко. Фото: Андрей Бок. Мария Пономаренко, 47 лет, журналистка, женщина, мама и просто очень неравнодушный человек. Один пацифистский пост. Один. На днях против нее завели третье уголовное дело — «о дезорганизации жизни колонии». „ Есть, увы, плохое и стойкое предчувствие, что история Марии Пономаренко может закончиться трагедией, если над ней не прекратят издеваться. ...Родилась и жила в Алтайском крае. К моменту задержания в свои 43 года была уже известной в Барнауле гражданской активисткой и журналисткой. Разведена, воспитывала двух дочерей-подростков. Не боялась говорить, что думала, выходила на акции протеста. Ее девиз: «Начните говорить, и станет ясно, что нас много». Позже, уже будучи осужденной, она скажет в суде: «Я восхищаюсь молодыми ребятами, у которых уже есть гуманистическая позиция, но я не сразу к этому пришла. Это была работа над собой, чтобы затолкать вниз свои корыстные интересы». Несколько лет Пономаренко работала в сфере недвижимости. В 2020 году придала огласке информацию о «сиротском кейсе». Речь шла об обнаруженных ею нарушениях при обеспечении жильем выпускников детских домов. Нарушения подтвердились. Ситуацией заинтересовались СМИ, в том числе федеральные. Следственный комитет возбудил уголовное дело, которое взял на личный контроль глава ведомства Александр Бастрыкин. Местный силовики такой пощечины от «какой-то там» Пономаренко не простили. Из-за поступающих угроз осенью 2020 года (в частности, проект «ОВД-Инфо»* подтвердил факт обращений к ним) Мария уезжала из Барнаула. Активно сотрудничала уже как журналист с изданием RusNews. „ После начала спецоперации Пономаренко вместе с дочерьми-подростками переехала в Санкт-Петербург. Случившееся она осуждала и не принимала. Не могла скрыть переживания и в соцсетях. Как и многие, кто разделит ее участь... Апрель 2022 года. Санкт-Петербург. Мария Пономаренко около Октябрьского суда. Фото: Андрей Бок. 23 апреля 2022 года ее задержали. По мнению следствия, Мария распространила заведомо ложную информацию о российских вооруженных силах, выложив видео и свой короткий комментарий-оценку к нему. Местом «преступления» станет телеграм-канал «Цензуры нет» (в настоящее время переименован) с чуть более тысячью подписчиков. Комментарий Марии власти квалифицировали как «фейк об армии» — новая статья Уголовного кодекса РФ 207.3. Ее Пономаренко и вменят. Через два дня после задержания по месту проживания несовершеннолетних детей Марии в Барнауле силовики провели обыск, среди изъятого — компьютер, телефоны и деньги. А еще без законных представителей допросили ее несовершеннолетнюю дочь (16 лет) и потом использовали эти показания против матери. В суде же, на избрании меры пресечения, выяснится, что следователь переквалифицировл уголовное дело с ч. 1 ст. 207.3 УК РФ на ч. 2 этой же статьи, отметив, что обвиняемая действовала с целью «формирования негативного отношения к действиям ВС РФ», а также «испытывала стойкую неприязнь к главе государства». Судья Октябрьского суда Санкт-Петербурга Ирина Керро отправила Марию Пономаренко под стражу, в том числе, на том основании, что журналистка может оказать давление на собственную несовершеннолетнюю дочь, которую силовики допрашивали без законных представителей. Через месяц из питерского изолятора Пономаренко этапировали в СИЗО Барнаула. „ В заключении ее моральное состояние начнет серьезно ухудшаться. Следствие назначит ей психиатрическое обследование. Однако, по словам самой Марии, в больнице ей насильно вводили неизвестные препараты и жестоко с ней обращались. А ровно через год после задержания суд в Барнауле приговорил ее к 6 годам колонии общего режима и еще 5 годам запрета на журналистскую деятельность. Бывший муж Марии Дмитрий Пономаренко аккурат в этот момент подпишет контракт с Министерством обороны и уйдет на фронт. Даже несмотря на этот факт, Пономаренко отказались дать хотя бы условно. Дети остались с дедушкой и бабушкой. Но российский ад только разогревал котлы. После этапа в колонию, осенью 2023 года, против Марии возбудили второе уголовное дело. По версии следствия, Пономаренко отказалась добровольно идти на дисциплинарную комиссию, а когда сотрудники колонии повели ее туда силой, стала сопротивляться и якобы напала на них. Сама журналистка это отрицала, говоря, что ни на кого не нападала, в то время как тюремщики душили ее подушкой и били головой о пол. Дело против осужденной расследовалось свыше года. За это время Мария несколько раз объявляла голодовку, протестуя против издевательств и провокаций администрации и сокамерниц. Ее неоднократно помещали в штрафной изолятор или карцер. „ Весной 2025 года ее адвокат констатировал: женщина находится на грани самоубийства. В тот период ей одновременно вынесли приговор: к 6-летнему сроку прибавился еще один — 22 месяца. Правда, после сложения наказаний и учета времени, проведенного Марией в СИЗО, фактически срок увеличился всего на один месяц. Но для администрации ИК, видимо, важен сам факт двойной судимости. Ведь это уже «злостный нарушитель». Мария Пономаренко в суде. Фото: Андрей Бок. Последнее слово Марии Пономаренко, которое она произнесла в Шипуновском райсуде Алтайского края по делу «о нападении на сотрудников ФСИН», — на разрыв. Текст придали гласности ее коллеги из RusNews: «...Оказывается, у нас прописан принцип гуманизма и равенства заключенных. Мне за пост вынесли приговор в 6 лет. И где-то в эти же дни судили главу района в Барнауле за взятку — штраф 400 000. У меня диссоциативное расстройство и клаустрофобия. У меня уже 13-е ШИЗО. Можно легко убедиться, что я все их получила за проявление своего синдрома. У нас столько неприкосновенных чиновников. Украл, ну и украл, избил и избил — это не особо тяжкое, для них не страшно. Сотрудники колонии зубами цепляются за беспредел, за эту клоаку, гордятся этим. Говорят, рожайте, рожайте, а вы сохранять научитесь то, что есть. Сотни тысяч детей убивают, и 90% — убивают близкие. Сотрудники тюрем и колоний мнят себя богами. Мы не думаем о том, чтобы убрать причину, почему это происходит. Люди, сломанные в детстве и доломанные в колонии, выходят к нам, к людям. А почему они такими стали? Столько насилия, сколько я увидела в пенитенциарной системе, я не видела нигде. Самый жесткач творится в психиатрических больницах. Первый и третий раз у меня экспертиза была, а второй — у меня начали отнимать шнурки — я села и расплакалась, вызвали психиатров, они со мной даже не разговаривали. Я сидела на корточках и плакала, залетают амбалы здоровые, швыряют меня на стол грудью, я прикусываю себе язык до крови, выворачивают руки и стягивают их так, что у меня остался шрам, я спотыкаюсь, меня бьют в живот, пинают, швыряют о стены. Это — санитары психиатрической скорой. Меня впихивают в скорую, я нечаянно наступаю на носилки и слышу такую отборную грязь, меня швыряют на лавку и садятся сверху. А я клаустрофоб. На какое-то время я просто теряю сознание. Это было в Бийской психиатрической клинике. Там даже бабушек избивают. Это мы, россияне, так делаем... Их же кто-то родил, женщина... Я, может, действительно стала истеричкой, потому что меня все трогает. Меня там избивали, у меня были синяки, но их не хотели фиксировать в СИЗО. Насилию я подвергалась неоднократно. Первый раз в психиатричке в Барнауле. Там у меня даже прокладки отобрали — а вдруг вы их съедите. А я говорю, ну если я ем прокладки, что помешает мне съесть простыню. За это мне стали колоть галоперидол. Зато я под ним все перестирала и выдраила — там можно было операции проводить. Тогда меня это шокировало, но потом я поняла, что бывает гораздо хуже». Помимо года и 10 месяцев колонии суд также назначил Пономаренко по делу «о нападении на сотрудников ФСИН» принудительное психиатрическое лечение, однако из колонии ее не освободили. Адвокат журналистки Дмитрий Шитов отмечал, что у Марии диагностировано расстройство личности и она нуждается в медицинской психотерапевтической помощи. Летом 2025 года Пономаренко, по словам адвоката, трижды предпринимала суицидальные попытки. Первые две были в ПФРСИ (помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора) при ИК-9 в Рубцовске Алтайского края. Причины все те же: невыносимые условия карцера и ШИЗО. Вот что заявил по этому поводу ее адвокат: «В карцере буквально за соседней стеной постоянно велись ремонтные работы, а в самом карцере водились крысы. В совокупности с ее заболеванием это привело к нервному срыву. Такие условия содержания действительно являются пыточными. По отдельному моменту нами было подано заявление о преступлении в Рубцовский СК». В третий раз журналистка попыталась покончить с собой в ИК-6 Шипуново, куда ее перевели в августе 2025 года. Очередной конфликт с сотрудниками колонии. По словам адвоката, на этот раз увечья привели к значительной кровопотере, из-за чего торебовалась гемотрансфузия — введение донорской крови. Осужденную госпитализировали в туберкулезную больницу при ФСИН в Барнауле, где она находится до сих пор. Сегодня из персонала ИК-6 Мария Пономаренко благодарит лишь фельдшера колонии с инициалами С.С.А. которая, по словам журналистки, делала все, чтобы поставить ее на ноги после кровопотери. „ В одном из последних писем Мария также признавалась друзьям, которые делают ей регулярно передачи, что ей уже тяжело писать руками, а лекарства стали действовать хуже, чем раньше. Это пока самые последние весточки от нее. 31 августа стало известно, что в отношении Пономаренко возбудили третье уголовное дело — и снова по ч. 2 ст. 321 УК РФ (дезорганизации работы колонии). Речь идет об ИК-9 в Рубцовске. По некоторым данным, Марии опять вменяют в вину «применение насилия к сотруднику». Сообщается также, что у журналистки сменился адвокат: вместо Дмитрия Шитова защищать ее будет Яна Боровикова. Пока журналистка продолжает находиться в туберкулезной больнице при ФСИН. Показаний она еще не давала. В больнице Мария, как ожидается, проведет еще две недели, после чего ее должны вновь вернуть в ИК в Шипуново. И что там будет с ней происходить — одному богу известно. Один пост. И такое уничтожение человека. P.S. Конвейер по фабрикации дел внутри колоний против фигурантов политических дел уже стал трендом. Пономаренко, Азат Мифтахов, Алексей Горинов, Зарема Мусаева — и это только самые известные сидельцы, которых осуждают по два, а то и по три раза подряд, не выпуская из-за решетки. Этот материал вышел в двенадцатом номере «Новая газета. Журнал». Купить его можно в онлайн-магазине наших партнеров.